Ночь длиною в жизнь - Страница 73

Не очень-то похоже на ту ма, которую я знал и опасался.

— А тетя Кармела и дядя Шай?

— Нормально. Тетя Кармела скучная, но когда дядя Шай дома, он помогает мне с уроками по математике, потому что я сказала, что миссис О'Доннел орет, если сделаешь неправильно.

А я-то радовался, что Холли наконец разобралась с делением.

— Какой он молодец, — сказал я.

— А почему ты к ним не ездишь?

— Это долгая история, цыпочка. Одного утра не хватит.

— А можно мне все равно ездить, хотя ты не ездишь?

— Посмотрим, — ответил я. На словах все выглядело настоящей идиллией, но Холли все еще не смотрела на меня. Что-то ее глодало, помимо проблем на поверхности. Если она видела моего папашу в его обычном состоянии, то нам предстоят священные войны — и, возможно, новые слушания по опекунству.

— Что тебя тревожит, солнышко? Кто-то из них тебя обидел?

Холли пробежалась ногтем по клавишам рояля.

— У бабушки и дедушки нет машины.

Я ждал вовсе не этого.

— Нет.

— Почему?

— Она им не нужна.

Непонимающий взгляд. Меня как громом поразило: Холли в жизни не встречала человека, у которого нет машины, даже если она не нужна.

— А как же они добираются куда-нибудь?

— Пешком или на автобусе. Их друзья живут в двух минутах ходьбы, а все магазины за углом. Что им делать с машиной?

Холли поразмыслила.

— А почему у них не весь дом?

— Они всегда там жили, бабушка родилась в той квартире и переезжать оттуда не собирается.

— А почему у них нет компьютера и даже посудомойки?

— Не у всех есть.

— Компьютер у всех есть.

Мне было противно признаться даже самому себе, но я постепенно начал догадываться, зачем Оливия и Джеки стремились показать Холли, откуда я родом.

— Не-а, — возразил я. — У многих просто нет денег на такие вещи, даже тут, в Дублине.

— Папа, бабушка с дедушкой — бедняки?

На щеках Холли вспыхнул легкий румянец, как будто она произнесла нехорошее слово.

— Ну, это смотря кого спросить. Сами они скажут — нет. Сейчас они живут гораздо лучше, чем когда я был маленьким.

— Значит, они были бедняки?

— Да, лапочка. Мы не голодали, конечно, но были бедными.

— Очень бедными?

— Сама посуди: в отпуск мы не ездили, на билеты в кино приходилось копить, я носил старые вещи твоего дяди Шая, твой дядя Кевин донашивал мои, а новых не покупали. Бабушка с дедушкой спали в гостиной, потому что не хватало спален.

Холли широко распахнула глаза, словно слушала страшную сказку.

— Честно?

— Ага. Очень многие так жили. И не считали, что это конец света.

— Но… — Румянец на щеках Холли стал пунцовым. — Хлоя говорит, что бедные — шваль.

Меня это ни капли не удивило. Хлоя — глупая, злобная и нудная дочь анорексичной, злобной и нудной мамаши, которая говорит со мной громко и медленно, подбирая слова попроще — еще бы, ведь ее семья выбралась из сточной канавы на поколение раньше моей, ведь ее жирный, злобный и нудный муж ездит на «тахо». Я всегда считал, что этой подлой компании следует отказать от дома, но Лив возразила, что придет время, и Холли сама забудет Хлою. Мысль об этом прекрасном моменте заставила меня сдаться.

— И что же имела в виду Хлоя? — ровным голосом спросил я.

Холли знает меня как облупленного, и ее глаза забегали по моему лицу.

— Это не плохое слово.

— Но уж точно не хорошее. Как ты думаешь, что оно значит?

— Ну ты же знаешь… — протянула дочь, неопределенно пожав плечами.

— Солнышко, если ты употребляешь слово, то нужно хоть немного представлять, что оно значит.

— Ну, вроде «тупые». Которые ходят в спортивных костюмах, и у них нет работы, потому что они лентяи, и говорить правильно они не умеют, потому что бедные.

— А я? По-твоему, я тупой и ленивый?

— Ты — нет!

— Моя семья была бедной как церковные мыши.

— Это другое! — встревоженно возразила Холли.

— Именно. И богатые, и бедные могут быть мерзавцами, а могут быть хорошими людьми. Деньги тут не играют никакой роли. Приятно, когда они есть, но не деньги делают человека человеком.

— А мама Хлои говорит, что если сразу не заявить, что у тебя полно денег, то ни от кого уважения не добьешься.

— От вульгарности семейки Хлои даже самая распоследняя шваль брезгливо поморщится, — заявил я, теряя остатки терпения.

— Что такое вульгарность?

Холли оставила в покое рояль и смотрела прямо на меня, озабоченно нахмурив брови, ожидая, что я все растолкую и все объясню. Пожалуй, впервые за всю ее жизнь я понятия не имел, что ей сказать. Ну как растолковать разницу между бедным рабочим и бедной швалью ребенку, который уверен, что компьютеры есть у всех, как объяснить, что такое «вульгарный», ребенку, который вырос на Бритни Спирс; как объяснить хоть кому-нибудь, почему вся ситуация — полное дерьмо. Почему Оливия не научила меня, что делать, но теперь ее это не касается; теперь отношения с Холли — только моя проблема. В конце концов я забрал из ее руки рояльчик, вернул его в кукольный домик и потянул Холли к себе на колени.

— Хлоя тупая, да? — Дочурка пристально посмотрела мне в глаза.

— Господи, ну конечно. Знаешь, если бы в мире не хватало тупости, Хлоя и ее семья исправили бы положение в один миг.

Холли кивнула и комочком прижалась к моей груди; я уперся ей в темечко подбородком.

— А ты потом покажешь, где дядя Кевин упал из окна? — попросила она.

— Если считаешь, что так надо, то, конечно, покажу.

— Только не сегодня.

— Ладно. Сегодня давай до конца дня доживем.